– Да ну тебя! – обиделся Борщевский, развернулся и пошёл прочь.

– Кирюх, не забудь мне все материалы по фабрике сдать! – напомнил я ему в спину. Обидеться он обиделся, но, обернувшись на мгновение, все же кивнул.

Мы пошли на выход. Девочки шли впереди, а мы с Лёхой чуть отстали.

Оформительский цех завода имени Лихачёва.

Галия, Юра и Василий Иннокентьевич колдовали над праздничной группой. Загрунтовали фанеру сразу в нежно-голубой цвет, а ель заднего плана в тёмно-зелёный. Шура с Петровичем два дня подготавливали заготовки под роспись. Пропитывали и красили. И вот теперь пришла очередь собственно росписи.

Юра с Василием Иннокентьевичем занимались основной заготовкой. А Галия и Шура расписывали ель. Им показали, как это нужно делать, они быстро сообразили и делали, как им сказали.

– Иголки и ветки будут сохнуть сегодня и завтра, а потом начнёте елочные игрушки рисовать, – планировал работу Василий Иннокентьевич. – Девчонки, принесите из дома ёлочных игрушек, чтобы было на что смотреть. Натура нужна же. Шары, снежинки, зверушки, сосульки… Что рисовать проще.

Галия с Шурой переглянулись.

– Это мы запросто! – заявила малярша и подмигнула растерявшейся Галие. – Подумаешь, сосульки нарисовать?

Галие очень нравилось здесь работать. Она не умела рисовать завитушки в поздравлениях, Эдичка ей показал, и у неё сразу получилось. Не умела елку рисовать, Юра с Василием Иннокентьевичем показали, и, пожалуйста, прекрасная ель получается.

И с игрушками так же будет. – убеждённо подумала она, улыбнулась Шуре и продолжила расписывать дерево. – Только, где взять игрушек? У них же с Пашей ещё нет ничего.

В разгар работы дверь в мастерскую неожиданно открылась и вошёл Эдичка. Все уставились на него в ожидании. Он подошёл к коллегам, оценил обстановку, несмотря на всё ещё болезненное состояние, и, поджав губы, кивнул одобрительно головой.

– Молодцы. – не обратив внимания на постороннего Юру, он уставился на Галию. – Мне надо с тобой поговорить. – заявил он и потащил её за руку к выходу из мастерской.

Василий Иннокентьевич, нахмурившись, направился следом за ними.

– Галия! – развернулся к ней лицом Эдуард, как только они оказались в коридоре, и схватил её за вторую руку. – Я тебя люблю! Зачем ты вышла замуж?! Разводись! Выходи за меня!

– Эдик, Эдик! – появился откуда-то Василий Иннокентьевич. – Ты ещё не в себе. Оставь девушку в покое. – он переключил внимание Эдуарда на себя и подтолкнул Галию к двери в мастерскую, загородив ее собой. – Иди домой. Отлежись ещё. Что ты пришёл?

Галия прошмыгнула вовнутрь. Праздничное настроение разом куда-то улетучилось.

– Что там такое? – подошёл к ней Юра, вытирая руки. – Что ему надо?

– Зачем, говорит, ты замуж вышла? – ошарашенно повторила Галия.

– Ха! Во даёт! – воскликнул Юра. – Выкинь из головы. Пошли работать.

Выкинь из головы. Легко сказать! А Галия поняла, что с этого момента она начала бояться Эдичку. Она не сможет больше спокойно находиться с ним наедине в этой мастерской. А жаль.

Может, всё ещё успокоится, когда он выйдет на работу? Хотелось бы верить…

Лекция на консервной фабрике прошла великолепно. Тема «Эффективность советского производства». Я просто рассказал работникам, что вхожу в группу «Комсомольского прожектора» и бываю на разных предприятиях. Привёл им пару примеров: пищекомбинат, на котором газировку разливали, как пример предприятия плохого, которое после нашего визита было закрыто, и мебельную фабрику, на которой были в последний раз, как предприятие образцовое. Ну да, если даже кто мне не поверит, что оно именно такое, и сунется туда проверять, найдется человек, который мои слова так подтвердит, что мало не покажется.

Простым языком объяснил им, что такое хозрасчёт, рентабельность производства. Прибыль предприятия. И плавно подвёл их к тому, что каждый из них заинтересован в увеличении прибыли. Это и новое оборудование, и улучшение условий труда. Это повышение производительности и качества. Это повышение зарплат. Это бесплатный комплексный обед в столовой, это дополнительные отпуска матерям и бабушкам на первое сентября по колдоговору и многое другое. Призвал рабочих активнее участвовать в жизни родного предприятия, не допускать небрежного отношения к материальным ценностям и халатного отношения к своим трудовым обязанностям.

После лекции меня отвёл в сторонку профорг, который меня и встречал перед лекцией.

– Эх, не знали мы, что такая лекция интересная будет. – с сожалением проговорил он. – Я бы директора позвал. Они с главным инженером не ходят на такие мероприятия. А тут… – он восторженно развёл руками. – Пропаганда должна использовать новые идеи, чтобы быть эффективной. – доверительно начал он. – Мы уже давно подумывали, что слова и идеи надо более доходчивые искать. Спасибо вам! На хорошие мысли натолкнули.

Он отвёл меня в профком и попросил вкратце накидать для него основные тезисы моей сегодняшней лекции. Предварительно отправив свою помощницу куда-то. Быстренько выполнил его просьбу и хотел рвануть домой, но меня не отпускали, пока не вернулась помощница с дарами. Вот оно что! Они не подготовились… Решили, что придёт очередной зануда, а тут рабочие не то, что не храпели, уснув под скучную лекцию, они вообще не спали, а слушали и задавали вопросы. Решили отблагодарить по-своему, всучив мне две прочно обвязанные шпагатом коробки.

Ох, а увесистые! До проходной одну из коробок профорг мне дотащил, а дальше сам. Это мне что, такси надо брать?..

Но как-то все же сумел допереть на общественном транспорте и пешком. Ободрил себя мыслью, что давно физкультурой, помимо пробежек поутру и отжиманий дома, не занимался, ну, не считая занятий в универе, так что «надо, Федя, надо!». Кстати говоря, пора начать заниматься физкультурой более системно. Секцию найти нужно – график мой более-менее устаканился, кроме лекций по «Знанию», так что теперь понятно, когда могу посещать занятия.

Затащил коробки домой, опустил на пол на кухне.

– Разбирай, – сказал жене и обессиленно плюхнулся на табурет. Тяжёлый день сегодня был. А ещё позаниматься надо хоть немного и с собакой погулять. – Как у вас дела на заводе?

– Игрушки ёлочные нужны. – ответила жена, ставя передо мной тарелку с жареной картошкой. – И мне кажется, в нашем почтовом ящике что-то лежит. Где ключ от него?

– Зачем вам игрушки? – не понял я. – На нарисованную ёлку повесить? С Тузиком гулять пойду, почту проверю.

– Хорошо. Игрушки нужны, как образец для нашей входной группы на фабрике. Срисовывать будем с них.

Давно уже хотелось мне съездить на старый наш район, в хозяйственный магазин наш сходить, детство вспомнить. В порядке ностальгического туризма. Жаль, нельзя рассказать Галие, чем мне тот район важен и тот магазинчик тоже. Надо, кстати, отмазку придумать, почему мы именно туда пойдем, а не в центр в один из крупных магазинов. С ее точки зрения логики в таком моем поступке точно нет. Я же не жил раньше в Москве по ее сведениям.

– Когда тебе надо? Может, съездим завтра после учёбы в один магазинчик? – предложил я. – Юрка справится без тебя?

– Справится. Я с ним передам, что за игрушками для работы поехала.

– И себе заодно купим. Да? Нам же тоже нужна будет ёлка.

Глава 4

Москва

После ужина взял собаку и ключи от почтового ящика и пошёл на улицу.

В ящике лежала записка: «вам телеграмма, дома не застала, приходите на почту или позвоните по телефону… почтальон».

Ну, могла бы в двери телеграмму воткнуть. Работает ещё, интересно, почта?

Набрал с автомата. Нет, конечно, никого там уже нет. Ладно, утром забегу на почту перед универом. Что уже случилось, блин?

Побегали с Тузиком по округе. Постарался выгулять его как следует, чтоб набегался и нарезвился. Может, к котейке будет поменьше приставать. Вроде потихоньку налаживаются у них отношения, но очень уж медленно. Пес все своим темпераментом портит, а кот характером склочным и чрезмерной пугливостью.